Рав Даниэль МАНН Раввин института «Эрец Хемда»

Перевод Гавриэля Фельдмана

Вопрос: В США у меня есть долговые обязательства по кредиту, объем которых составляет 30000 долларов. Я потерял прежнюю работу, а на новом месте мне платят меньше, и я не вижу способа выплатить долг. Что говорит еврейский закон по поводу подачи заявления о банкротстве? Ответ: Мы отвечаем, исходя из ситуации спрашивающего. В то же время, мы немного расширим обсуждение. Мы сравним элементы законодательства о банкротстве с алахой, чтобы исследовать как алаха реагирует на банкротства, а также обратимся к некоторым стандартным вариантам применения еврейского закона в данной области. Мы будем «отталкиваться» от американской системы, которая «шире» большинства европейских правовых систем, включая израильскую.

Один из двух элементов современного законодательства о банкротстве присутствует также и в алахе. Если у должника недостаточно средств чтобы расплатиться c кредитором, то он должен ликвидировать свои активы или передать их кредитору в качестве выплаты по долгу, а во многих случаях (в зависимости от типа долгового обязательства и вида активов) раввинский суд накладывает на активы арест. При этом должник сохраняет базовые активы, которые нужны ему в повседневной жизни («месадрин ле-бааль хов» — «Бава Меция» 113б). Во всех правовых системах предусмотрена именно такая процедура банкротства. Там также регулируется распределение получаемых выплат между кредиторами, когда их больше одного, но то, как распределяются эти выплаты, не соответствует алахическому подходу.

Второй элемент «банкротства по-американски» называется «новое начало» («fresh start»): должник освобождается от необходимости выплачивать долг сверх суммы, определенной в решении суда по банкротству. Талмудическая алаха не признает «новое начало»: если у должника не было средств, но позже они появились, то он должен выплатить старые долги, используя для этого вновь приобретенные активы.

Тем не менее, есть несколько опций, позволяющих сделать процедуру банкротства даже с «новым началом» алахически приемлемой. Первый вариант состоит в том, что в некоторых случаях кредиторы соглашаются на урегулирование с должником, принимая компромиссные условия по снижению суммы выплаты. Это соглашение, на самом деле, не является чем-то спорным — несмотря на то, что оно может рассматриваться как соглашение, заключенное под принуждением: кредиторы имеют дело с «угрозой» неалахического решения по банкротству, которое окажется еще менее выгодным для них, а также опасаются, что остающиеся у должника активы исчезнут до того, как они получат плату (хотя в рамках законодательства о банкротстве предпринимаются определенные шаги для предотвращения таких исчезновений). Что касается соглашения под принуждением, то продажа все равно считается действительной, в то время как подарок, который дан под принуждением (другими словами, без соразмерной компенсации) недействителен («Бава Батра» 47б). Автор книги «Питхей Хошен» («Алваа» 2.62), рассмотрев различные аргументы и мнения, сформулировал следующий подход: соглашения сторон достаточно для того, чтобы сделать снижение долговой суммы обязывающим, но только в том случае, когда это соглашение было закреплено с помощью «киньяна» (юридического акта приобретения, который может присутствовать в соглашении либо, наоборот, отсутствовать, в зависимости от ситуации).

Важный фактор, который, возможно, позволяет обосновать отмену обязательств должника, это принцип «дина де-малхута» («закон царства»), согласно которому соблюдение установленного светского законодательства является алахически обязывающим. Существуют три основных подхода к тому, насколько широко нужно понимать концепцию «дина де-малхута». Первый ограничивает ее исключительно вопросами социальных программ, находящихся в ведении властных структур (это мнение приводит Рама в «Хошен Мишпат» 369.8). При этом сам Рама придерживается другого мнения: он пишет (там же), что принцип «дина де-малхута» применяется намного шире — в случаях, когда закон установлен для улучшения жизни общества (а не исключительно для восстановления «справедливости» как ее понимают власти). Шах («Хошен Мишпат» 73.39) спорит с этим: даже если закон установлен якобы для общественной пользы, он все равно не должен соблюдаться евреями в том случае, когда он противоречит Торе. Хатам Софер (5.44) принимает точку зрения Рама, с небольшим уточнением. Мы следуем «дина де-малхута» если закон соответствует общественным потребностям, и есть основания считать, что раввины и сами установили бы такой закон, имей они такую возможность. Большинство законоучителей (см. «Игрот Моше», «Хошен Мишпат» 2.62; рав Шломо Дайховский «Тхумим» 18) следуют подходу Рама, и в нашем раввинском суде мы поступаем именно в соответствии с подходом Рама, с учетом уточнения Хатама Софера. Однако не всегда понятно, насколько закон улучшает жизнь общества, и согласились бы с ним раввины. (Автор «Хелкат Яаков» («Хошен Мишпат» 32) смотрел на применение принципа «дина де-малхута» в вопросе банкротства отрицательно, но автор «Игрот Моше» (там же) придерживался противоположного мнения.) Еще одна причина согласиться с процедурой банкротства, осуществляемой в соответствии с государственным законодательством, состоит в том, что эта процедура превратилась в распространенную бизнес-практику, и поэтому данный вариант подразумевается при сделках и транзакциях. Мааршах (2.113) которого поддерживают «Питхей Тшува» («Хошен Мишна» 12.19 и другие) постановил в качестве алахи, что в том месте, где обычай позволяет кредиторам предоставить должнику более мягкие условия погашения задолженности, это будет рассматриваться как требование, предъявляемое даже к тем кредиторам, которые не согласны. Однако не все законоучителя согласны с тем, что допустимо смягчать условия до банкротства по схеме «нового начала».

Теперь рассмотрим практические вопросы, и в т.ч. различия между разными типами кейсов. К сожалению, формат краткого ответа не позволит нам охватить их все.

Законоучителя занимают довольно мягкую позицию в отношении корпоративных долгов. По словам автора «Питхей Хошен» («Алваа» 2.63), все авторитеты согласны с тем, что бизнес, который ведется с корпорациями, регулируется корпоративным правом, и люди ожидают что будет применяться «закон земли», даже если собственники и менеджмент корпорации являются соблюдающими евреями. Очевидно, что сказанное выше относится к тем, кто инвестирует в корпорацию, но также применимо и к поставщикам, и даже к наемным работникам. Аналогичным образом, когда частное лицо имеет долг перед финансовой организацией (например, банком, или другой компанией, эмитирующей кредитные карты), то применяется законодательство о банкротстве. Ведь все эти организации, в любом случае, занимаются планированием, и исходят из того, что определенный процент их должников может обанкротиться, т.е. этот риск уже заложен в процентной ставке по кредиту. Механизм банкротства «работает» в отношениях с корпоративными кредиторами точно так же, как и с кредиторами-неевреями, поскольку все эти правоотношения регулируются «законом земли».

Сложнее ситуация, когда еврей частным образом одалживает деньги другому еврею, особенно если получатель кредита остро нуждается в деньгах (об особенностях этой ситуации см. в «Хелкат Яаков», «Хошен Мишпат» 32), поставляет ему товары в кредит или нанимает его на работу¹. (Если кредитор как-то связан с должником, или, в принципе, является милосердным человеком и может себе позволить простить долг, он может принять такое решение — простить долг и относиться к нему как к «цдаке». Но это может быть лишь его собственным решением. Следует также помнить, что идея прощать долги вовсе не чужда иудаизму, и что по закону Торы каждые семь лет долги прощаются. Вопрос о том, когда это применимо на практике, выходит за рамки нашего ответа.) Если кредитор не делал актуарных расчетов, а просто исходил из разумных ожиданий того, что должник, как человек честный, должен чувствовать себя обязанным расплатиться по долгу, то алгоритм действий, основанный на местной правовой практике, может ока- заться неприменим. И совершенно неочевидно, может ли быть оправдано противоречие между законом о личном потребительском долге и Торой, даже если этот закон несет в себе максимальную общественную пользу, поскольку обеспечивает экономический рост. Кроме того, должник зачастую знает, что сможет заплатить — просто ему будет сложно это сделать. И возможно, что проблемы, связанные с возмещением долга, не намного сложнее тех, с которыми столкнется кредитор из-за потери одолженных денег, и у должника нет никаких моральных оснований чтобы не выплатить то, что он обязан. Если частный должник вновь обрел способность платить по кредитам — в полном объеме — то будет морально правильным заплатить ближнему, даже если законодательство о банкротстве не требует этого.

Банкротство применяется по отношению ко всем кредиторам человека. В процессе процедуры банкротства запрещено платить кредиторам избирательно — выплаты определяет суд. Таким образом, если у кого-то было моральное право подать заявление о банкротстве из-за корпоративного долга, убытки отдельного кредитора — по крайней мере, изначально — считаются необходимой потерей. Тем не менее, после того как кредиторы получат активы, причитающиеся им в соответствии с судебным решением, юридически ничто не помешает должнику заплатить дополнительно тем, по отношению к кому он чувстует б€ольшую обязанность, которую он должен исполнить максимально, насколько это вообще возможно. (Поэтому должнику может оказаться особенно сложно действовать в ситуации, когда таких кредиторов несколько, а имеющихся фондов недостаточно для того чтобы расплатиться с ними со всеми.) Для честного должника банкротство является важным инструментом выживания. К сожалению, некоторые злоупотребляют правом — иногда с нарушением закона, различными способами вводя суд в заблуждение. Но даже если должник не жульничает, все равно, далеко не каждое банкротство алахически и этически оправдано. Кроме того, банкротство может привести к «хилуль Ашем» (осквернению Имени Всевышнего). Эти факторы должны играть ключевую роль при определении того, а можно ли вообще прибегнуть к банкротству. Поэтому тот, кто собирается подавать заявление о банкротстве, должен не только принять во внимание влияние, которое статус банкрота окажет на его финансовое будущее; не только обсуждать правомочность и процедуру с компетентным юристом, который следует этическим нормам, — но будет правильно также обсудить детали с раввином или с другим моральным авторитетом.

¹ А тот, например, не расплатился за товар или не выполнил оговоренную работу, или еще каким-то образом причинил ущерб нанимателю. — прим. ред.