Рав Александр АЙЗЕНШТАТ

Осенью опадают листья, и в итоге все деревья, кроме хвойных, остаются стоять с голыми ветвями. Опадание листьев и плодов на иврите называется «нешира», а в современном еврейском религиозном обществе под этим термином обычно понимают широко распространившееся явление, когда мальчики и девочки, выросшие в супер-дупер-религиозных семьях, сбрасывают с себя внутренние, а затем и внешние религиозные признаки, и становятся абсолютно светскими людьми.

Обычно «нешира» это процесс, который занимает время. Зачастую трансформация начинается с поведенческих проблем, которые проявляются в самом начале взросления, примерно в 10 лет, и полностью завершается к 14-15 годам. Бывают и более поздние случаи, а иногда это случается и с людьми, которые уже создали собственные семьи. Судьба «ношрим» складывается по-разному. Впоследствии некоторые из них возвращаются обратно, а многие так и остаются в своем новом состоянии.

Раньше и теперь

«Нешира» не является чем-то принципиально новым. Процессы подобного рода наблюдались в еврейской истории много раз, просто это забывается — народ зализывает раны и продолжает двигаться вперед. Современные евреи, как религиозные, так светские, сами, конечно, не видели, но безусловно слышали о том, что в конце XIX — самом начале XX вв., и позже, во время Первой мировой войны и сразу после нее, происходил массовый отход евреев от Торы — несопоставимо более массовый, чем тот, который мы наблюдаем сегодня. В те годы отход мог выглядеть очень по-разному, в зависимости от региона и обстоятельств.

Бурный исторический период, на который пришлись обе мировые войны, чаще обсуждается с точки зрения физического уничтожения евреев — погромов и геноцида. Вместе с тем, наш народ понес колоссальные духовные потери. Лишь немногие пережили физическое истребление и духовную катастрофу, сохранив верность еврейской традиции. Поэтому неудивительно, что именно эта духовная катастрофа представляется современному еврею самой большой и грандиозной из всех, хотя объективно это не так. В еврейской истории и прежде происходили духовные катастрофы. И хотя мы что-то читали о них, а некоторые их даже изучают — все равно, настолько сильной исторической памяти о тех трагедиях у нас нет. Но это не делает их менее значимыми, чем относительно недавние события.

В частности, еврейский народ не единожды впадал в идолопоклонство, принимая чуждые религиозные верования, в результате чего великое множество евреев ассимилировалось и растворилось без следа. Все слышали про десять колен Израиля, угнанных в ассирийский плен и пропавших. Колено Йеуды и смешавшаяся с ним часть колена Биньямина, а также коэны и левиты — вот то немногое, что осталось от еврейского народа. И мудрецы Мишны обсуждают, вернутся ли потерянные колена в Конце Времен, или же они не вернутся никогда («Санэдрин» 10.3).

Мне скоро 70. Для таких людей как я, родившихся после 1945 года, события начала — середины XX в., о которых мы много слышали, в т.ч. от родителей, от дедушек и бабушек — это лишь история, пусть даже близкая хронологически и довольно яркая. Ведь нас лично все это не коснулось. Поэтому и относительно недавние сюжетные повороты еврейской истории зачастую остаются не осмысленными до конца. Всякий раз, когда мы слышим о том, что кто-то оставил Тору, нас застает врасплох это сообщение — именно потому, что даже массовый отказ от Торы плюс-минус столетней давности мы склонны интерпретировать ошибочно.

Мы находим, что множество евреев достигло вершин в новых, прежде закрытых для них областях в конце XIX — начале XX вв. Если все выдающиеся шахматисты начала — середины XIX в. это представители аристократии и буржуазии, то позже появляются Эмануэль Ласкер, Аарон Нимцович и Акива Рубинштейн. Родоначальниками трех венских школ психотерапии были три еврея — Зигмунд Фрейд, Альфред Адлер и Виктор Франкл. Парижская школа живописи в начале XX в. это, в значительной степени, Марк Шагал, Амедео Модильяни, Жюль Паскин и Хаим Сутин. Еврей мог и креститься — скорее не из идейных соображений, а из карьерных, или просто для удобства. Если он уже был светским, то принятие христианства являлось для него не более чем формальностью. Например, Даниил (Йосеф) Хвольсон принял православие чтобы стать профессором Санкт-Петербугского университета, сказав: «Лучше быть профессором в Петербурге, чем меламедом в Эйшишках».

На рубеже прошлого и позапрошлого веков отход от Торы приобрел массовый характер и затронул семьи крупнейших раввинов поколения. Йом Тов (Липман) Липкин, сын рава Исраэля Салантера, и Шимон (Чимен) Абрамский, сын рава Йехезкеля Абрамского, стали абсолютно светскими людьми и сделали научную карьеру. Пять сыновей моего прадеда, рава Ицхака Яакова Рабиновича из Поневежа, были коммунистами. Подобных примеров было великое множество.

Некоторые скажут: «Да, тогда отходили от Торы, но ведь на то были особые причины — время-то было бурное! Стремительный научно-технический прогресс; политическая эмансипация выпустила евреев из гетто, открыла для них образование и запустила социальные лифты; в тренде были утопические мечты о социальной справедливости, о мировой революции, о «национальном очаге» и т.д.

Но все это было тогда, давно, а сегодня у нас обычная жизнь. Какое отношение имеют те, кто бросал Тору тогда, к тем, кто бросает ее сегодня»? Это правда, что в прошлом отходы от Торы происходили под давлением серьезных факторов. Очень часто еврейская молодежь сталкивалась с сильным идеологическим противником. Сто лет назад учащийся ешивы легко мог оказаться в революционном кружке, большинство членов которого составляли евреи, и они говорили там о великих вещах: о мировой революции, об освобождении от оков черты оседлости и т.д. Попав туда, юноша очень быстро отказывался от Торы. И действительно, в наше время «нешира» происходит, казалось бы, по каким-то прозаическим причинам, а не под влиянием великих идей на фоне. Но все ли так однозначно? Тем нашим читателям, которые заинтересовались Торой, стали соблюдающими (или еще находятся на пути к соблюдению) еврейство видится чем-то очень особенным — мудрым и глубоким. Ведь Тора это свет истины. Так почему же люди, не по наслышке знакомые с Торой, считали возможным оставить эту мудрость, этот великий свет, променять его на что-то другое? И уже многократно доказано, что можно стать врачом, заниматься наукой или политикой, и продолжать при этом соблюдать заповеди — ведь есть на свете религиозные люди, которые прекрасно все это совмещают! Именно поэтому вышеприведенное объяснение массового исхода из мира Торы столетней давности ничего, на самом деле не объясняет: если Тора — это великая вещь и наше сокровище, то какая разница, что там происходит за окном? Чтобы начать объяснять суть «неширы» как явления, перенесемся в наш нынешний мир — мир Инстаграма, поп-культуры и прочих штучек, которые, казалось бы, намного менее притягательны, чем профессорская кафедра в престижном университете или борьба за великую идею: ну артисты, ну певички, ну возможность посмотреть мир — и якобы это значимая причина чтобы отказаться от святой Торы. Серьезно? А молодой человек без всякой высокой идеи и даже без карьерного расчета полностью сбрасывает с себя Тору и становится современным парнем в модно потертых джинсах. уважительны. Следовательно, принципиальной разницы между желанием «убежать из евреев» тогда и сейчас попросту нет. Но нашему приобщающемуся (или уже приобщившемуся) к Торе современнику именно нынешняя «нешира» кажется чем-то странным — в отличие от аналогичной ситуации из прошлого, которую он попросту неправильно оценивает (тем самым как бы немного оправдывая то, что происходило тогда)…

А потом случается нечто еще более удивительное. Наш человек, который вернулся к Торе в 20-30 лет и построил еврейскую семью, вдруг понимает что его замечательный сын или прекрасная дочь (а иногда и сын, и дочь) тоже идут по пути «ношрим» и говорят: «Папа, не морочь нам голову с этой своей Торой, со всеми этими молитвами и заповедями! Оставь нас в покое, дай нам пожить нормально, без всех этих непонятных ограничений и заморочек». И наш человек, конечно, приходит в ужас: «Сынок, доченька! Я же вас растил, воспитывал — ночей не спал! У нас же все было: дома соблюдался «глатт кошер», мы зажигали свечи, делали «кидуш» и «авдалу», у нас были Рош а-Шана и Йом Кипур. Я учил Тору и зарабатывал деньги. Ну как же так?» А ребенок смотрит на отца, и во взгляде его читается смесь жалости и презрения, и немой вопрос: «Что ты хочешь от меня, старый дурак?» Я живу в одном из т.н. «ультраортодоксальных» районов Иерусалима. Когда-то здесь жил рав Ицхак Зильбер, тут живут главы нескольких ешив, многие преподаватели, целый ряд авторов серьезных книг в области Талмуда и алахи. И я знаю не один, не два и даже не десять случаев, когда мальчик или девочка, в т.ч. из семей раввинов или глав ешив, начинают отбиваться от рук. Некоторые потом возвращаются и становятся нормативными религиозными людьми, а остальные уходят и растворяются в том, что их родители называют «небытием». Далеко не в каждой семье происходит нечто подобное, но это, увы, случается в очень многих нынешних семьях — причем не только у «баалей тшува», но и у тех, кто религиозен с рождения. И такие отходы от Торы, к сожалению, происходили на протяжении всей нашей истории.

«Нешира» в древности

Человек, который приобщился к Торе или даже был воспитан в религиозной семье, становится звеном в цепи передачи традиции, и он бывает настолько поглощен этой великой традицией, что само явление «отхода» выбивает его из колеи. Он тщетно силится понять причину происходящего, но при этом может и не вспомнить о том, что отказ от соблюдения Торы Всевышнего многократно упомянут и описан уже в самом Пятикнижии, и тем более в источниках, появившихся позднее: Всевышний что-то говорит Моше, тот обращается к людям, пытаясь их убедить, а люди делают нечто совершенно противоположное услышанному. И это те, кто вышел из Египта — те, для кого Всевышний совершил 10 казней и разверз море, поколение, питавшееся маном и черпавшее воду из колодца Мирьям! Эти люди многократно собственными глазами видели Моше Рабейну, слышали его слова (а в наших книгах сказано, что сам факт присутствия Моше оказывал критически значимое влияние на духовный уровень людей), но даже это поколение имело склонность к отходу от Торы — роптало, бунтовало и сделало золотого тельца. И в дальнейшем, уже после завоевания Земли Израиля, в пророческую эру, вновь и вновь повторялось то же самое.

В Торе Моше предупреждал народ о том, что в будущем, завоевав Землю Израиля, тот начнет портиться. После смерти Йеошуа, который был как бы «продолжением» Моше, очень быстро начались духовные проблемы — проявилась склонность к идолопоклонству. Понятно, что когда человек поклоняется идолам, то он тем самым как будто отрицает всю Тору — именно отрицает Тору, даже если он при этом соблюдает какие-то другие ее заповеди. В этом плане идолопоклонство принципиально отличается от других нарушений. Ведь еврей может что-то нарушить по ошибке, в силу забывчивости, или потому что ему чего-то очень сильно захотелось: понравилась девушка, захотелось что-то попробовать, или он соблазнился еще чем-нибудь. При этом согрешивший в целом остается верен Торе — он не хочет заменить систему соблюдения Торы и верности ей на нечто иное. Но в случае с идолопоклонством мы говорим о ситуации, когда человек отказывается от Торы и выбирает себе некую альтернативную систему жизни.

В Танахе мы находим множество упоминаний о тяжелейших преступлениях, совершенных выдающимися представителями еврейского народа, выходцами из самых важных семей — детьми праведных родителей, действовавшими свободно, а не в силу принуждения. Написано в Шофтим (18:30): «И поставили сыны Дана у себя того идола; и Йонатан, сын Гершома, сына Менаше, сам и сыновья его, были священниками в колене Дана до дня изгнания из этой земли». Мудрецы говорят что пророк написал имя Менаше лишь из уважения к Моше, и что речь, на самом деле, идет о внуке самого Моше Рабейну, избравшем путь идолослужения.

Этот пример далеко не единственный. Мы не знаем точно, служил ли идолам Авшалом, но знаем, что он поднял вооруженный мятеж против своего отца Давида — царя, помазанного на царство пророком Шмуэлем по слову Всевышнего (Шмуэль II 15-18).

Яравам бен Неват, первый царь Северного Израильского царства, хорошо знал Тору, но вверг страну в идолопоклонство: чтобы не допустить возвращения десяти северных колен под власть иудейского царя Рехавама, сына Шломо, он решил прекратить паломничество в Йерушалаим, установив на дорогах, ведущих туда, золотых тельцов (Мелахим I После Хизкияу — самого праведного из всех еврейских царей — трон унаследовал его сын Менаше, который был настоящим злодеем. О нем написаны ужасные вещи. В частности: «И совратил Менаше Йеуду и жителей Йерушалаима делать хуже тех народов, которых истребил Г-сподь перед сынами Исраэля» (Диврей а-Ямим II 33:9), а также: «И еще пролил Менаше очень много невинной крови, так что наполнился [ею] Йерушалаим от края до края, кроме того греха, в который он ввел Йеуду — делать то, что есть зло в очах Г-сподних». (Мелахим II 21:16).

12). В мишне («Санэдрин» 10.2) сказано что Яравам не имеет доли в Грядущем мире.

Для нас, современных людей, идолопоклонство это практически ничего не значащая экзотика. Мы не вполне понимаем, что это такое. Мы видим, что на небе есть Солнце, Луна и звезды, но нас это не наводит на дурные мысли — тем более не подталкивает к тому, чтобы оставить Тору. А тогда люди воспринимали все эти вещи по-другому. Это не тема данной статьи, но важно помнить, что когда-то существовала сложная система поклонения светилам, другим силам природы, и различным сущностям, и эта система составляла саму суть человеческой культуры. Она представлялась людям очень правильной и действенной, способствующей успеху либо навлекающей беду, ответственной за массу положительных и отрицательных вещей. Тора всю эту систему в целом и в частностях категорически запретила, объявив идолопоклонство смертным грехом, и потребовала обращаться исключительно и напрямую ко Всевышнему — к «Верховному главнокомандующему». Но несмотря на запрет, идолопо клонство на протяжении сотен лет оставалось страшным искушением, и евреи вновь и вновь отходили от Торы и начинали служить идолам, и в итоге многие из них растворялись без следа. Понятно, что были и насильственные обращения, что евреев угоняли в плен, превращали в рабов и насильно заставляли отречься от Всевышнего и служить чужим богам. Тем не менее, очень часто отказ от Торы имел абсолютно добровольный характер.

В период греческого владычества большинство евреев эллинизировалось и пошло по «цивилизованному» пути развития, быстро сбрасывая с себя все, что было связано с Торой. Восстание Хашмонаим — это, в первую очередь, не национально-освободительная борьба против греко-сирийских оккупантов, а бунт тех, кто сохранил верность Торе, против большинства, переросший в гражданскую войну.

Мир в идолопоклонническом понимании это поле битвы различных сил. Вплоть до глобальной победы греков эти силы воспринимались как объективная реальность, а с эллинизацией на смену оккультному мышлению пришло «просвещение». Поклонение греческим идолам носило уже иной, «условный» характер. По выражению рава Моше Шапиро, пока греки не начали доминировать, сохранялось «окно в Небеса», через которое некоторые получали пророчество, а другие, не справившись, впадали в заблуждение идолопоклонства. А потом «окно в Небеса» захлопнулось, но пришла цивилизация, со всеми ее достижениями и искушениями.

В Талмуде тоже упоминаются сыновья великих людей, которые отходили от Торы.

И хотя Талмуд говорит очень кратко, совершенно очевидно, что они не просто забывали прочесть какую-то молитву — они отходили от Торы по-настоящему, полностью. Например, много написано о величии Рашби — раби Шимона бар Йохая — и его сына, раби Элазара. А в трактате «Бава Меция» (85а) приводится история о том, как раби Йеуда а-Наси отправился туда, где жил раби Элазар, и спросил: «Остался ли у этого праведника сын»? И ему ответили что да, у раби Элазара есть сын, но каждая проститутка, которая продается за две монеты, покупает его за восемь. И сразу же следом Талмуд рассказывает аналогичную историю о раби Йеуде а-Наси и внуке великого праведника раби Тарфона (в итоге раби Йеуде а-Наси удалось вернуть обоих на истинный путь, но это отдельная история). Т.е. мы видим, что отходы от Торы происходили всегда, и в наших источниках об этом говорится совершенно открыто: евреи не только соблюдали и хранили Тору, не только жертвовали собой ради нее — они ее оставляли, предавали и забывали.

На войне как на войне

Тем, кто стоял у горы Синай, удалось передать Тору дальше, и в итоге она дошла до наших дней. Но нужно понимать, что передача Торы постоянно буксовала и испытывала трудности. Очень часто тот, кто близок к Торе, чувствует уверенность в своей способности передать традицию потомкам, хотя на самом деле его «педагогические» навыки и умения далеки от совершенства. А может они даже близки к совершенству, но все равно срабатывают какие-то внешние факторы, и в результате происходит сбой. И всем нам, а в особенности тем, кто приобщился к Торе недавно, важно понимать, что этот сбой — важная часть истории в целом.

Мы изучаем Тору и живем по ней — казалось бы, мы находимся «внутри», связаны со Всевышним и надежно защищены. Человек, который стоит на позиции серьезного соблюдения Торы, естественным образом убежден в своей правоте. Религиозный еврей живет, как правило, не один — у него есть семья, друзья, община. И все они соблюдают, духовно и эмоционально поддерживая друг друга. Несмотря на все вышесказанное, мы видим, что позиция наших мудрецов состоит в том что даже человек, который крепко стоит на ногах в религиозном смысле, должен оставить место для опасений, в т.ч. относительно самого себя (а в отношении других — тем более). Сказано в мишне: «Не верь себе до дня своей смерти» («Авот» 2.4), а Талмуд приводит обоснование этого правила: «Первосвященник Йоханан служил в должности первосвященника 80 лет, и в конце стал садуккеем» («Брахот» 29а.). Имеется в виду, что человек не может полностью полагаться на самого себя, на собственную устойчивость к соблазнам, и говорить, что он точно не оступится. И речь не только о каких-то мелких проступках и страстях — речь, в том числе, и о настоящем отступничестве. Т.е. несмотря на абсолютную уверенность в надежности и праведности человека, все равно, все то время пока он жив, сохраняется возможность духовного фиаско — просто в силу того, что он человек. Эту же идею приводит Раши в своем комментарии к Торе (Дварим 1:3): «[Стих] учит, что порицал их [Моше] незадолго до [своей] смерти… С кого брал пример? С Яакова, который наставлял и порицал своих сыновей незадолго до смерти.

Сказал он: «Реувен, сын мой, открою тебе, почему я не порицал тебя все эти годы: чтобы ты не оставил меня и не пошел, и не примкнул бы к Эсаву, брату моему».

Когда мы говорим об отходе от Торы, то мы имеем в виду молодежь, поскольку с возрастом вероятность того что человек изменит свои взгляды резко снижается. Хотя, как было объяснено выше, возможность отхода сохраняется у любого человека, но именно молодежь находится в зоне повышенного риска, и ошибки родителей критически влияют на вероятность отхода от Торы у их детей.

Правильное еврейское воспитание и грамотно выстроенные отношения с детьми увеличивают шансы на успех, но это не панацея: родители могут вести себя правильно (и даже идеально) по отношению к детям, но это все равно не значит, что отхода детей от Торы стопроцентно удастся избежать. Раби Йоси, сын раби Элазара и внук раби Шимона бар Йохая, родился в особой семье, но вместо того, чтобы «надеть корону Торы», он с юных лет занимался развратом. А что если глубоко внутри человека это уже сидит, а вдобавок «помогают» внешние факторы, которые никак не зависят от родителей и не контролируются ими (и еще нужно удостоиться, чтобы эти внешние факторы обошли семью стороной)? Именно поэтому я использую здесь слово «война». «À la guerre comme à la guerre», — как говорят французы: «На войне как на войне». Человек выходит на битву с врагом, думая что если сейчас он сосредоточится и произведет энное количество метких выстрелов, то непременно всех победит, но такого обычно не случается. Если наши собственные силы и силы нашего противника более-менее равны, то с нашей стороны тоже будут потери. Чтобы их избежать, нам потребуется открытое чудо — за нас должен будет воевать непосредственно Всевышний. Но если это «естественная» война, то жертвы будут обязательно. Сама история с Торой и ее соблюдением это всегда естественная война, потому что мы можем удостоиться Торы лишь сами, собственным трудом, преодолевая сопротивление. Поэтому вопрос заключается в том, что мы можем сделать для минимизации наших потерь и итоговой победы.

Образовательные учреждения

Религиозное учебное заведение всегда позиционируется как бастион Торы, и по сути это правильно — так и должно быть, поскольку обучение Торе и духовное воспитание это главная, а порой и единственная задача такого учреждения. Однако в учреждениях случается всякое. Одна из причин отхода подростка от Торы состоит в диссонансе, который возникает между ним и учебным заведением. Причины у этого диссонанса могут быть самые разные. Поэтому правильный отец часть своего свободного времени всегда уделяет учебе с сыном, тем самым обеспечивая удовлетворительный уровень его успеваемости. Учеба девочек требует меньшего внимания со стороны родителей, поскольку она в большей степени организована и происходит именно в рамках школы.

Вопреки распространенному мнению, «хедер» для мальчиков (или «талмуд Тора» — сегодня это синонимы) школой не является. Это учебное заведение, которое приобрело сходство со школой, но там другой принцип и цели. В прежние времена, чтобы прокормить семью люди были вынуждены тяжело работать, а от детей ожидалось что они максимально быстро станут помогать родителям тянуть лямку. Если мальчик демонстрировал способности, был очень прилежен, и родители готовы были расходовать средства и силы на его учебу, придавая этому важное значение, то он продолжал учиться дальше, и в конечном счете мог даже стать раввином. В противном случае он начинал работать, а приобретенная в детстве база позволяла ему самостоятельно учить Тору в нерабочее время и оставаться б-гобоязненным человеком. По целому ряду причин в наше время сложился определенный стандарт жизни в религиозном обществе: в 4 года мальчик идет в хедер, в 14 лет он поступает в младшую ешиву, а с 17 находится в высшей ешиве. И если кто-то не может или не хочет учиться в данной системе, ему довольно непросто остаться соблюдающим человеком.

Очень многие люди, выросшие в светском обществе, думают так: «Почему эти евреи религиозные? Потому что их так воспитали родители». Те, кто выступает против мира Торы, подчеркивают момент преемственности в религиозном обществе: фанатичные родители растят детей-фанатиков. Данное утверждение и верно, и одновременно ошибочно. Суть вопроса в том, что когда парень или девушка взрослеют, они не воспринимают традицию автоматически, а должны ее «выбрать».

Почему Тора требовала от евреев уничтожить народы Кнаана? Потому что они могут стать примером и сыны Израиля присоединятся к ним. Сегодня каждый религиозный ребенок знает, что есть альтернативная модель жизни, никак с Торой не связанная, и поэтому в период взросления он должен будет сам принять решение следовать путем родителей, и именно это является темой нашей статьи: почему довольно значительное число молодых людей делает другой выбор? Причина в диссонансе о котором мы говорим. Очень часто этот диссонанс возникает из-за самой учебы. В частности, каждый мальчик 14 лет должен слушать сложный урок по Талмуду, потому что в Израиле учебный день в младшей ешиве начинается с такого углубленного урока, продолжительностью более 2 часов. В израильских хедерах почти не изучают общеобразовательные предметы, упор делается на «кодеш», поэтому урок Талмуда, о котором я говорю, рассчитан на заранее подготовленного, продвинутого слушателя, способного этот урок понимать. Другими словами, ребята присутствуют на уроке именно потому, что в течение нескольких предшествующих лет имели возможность получать соответствующую подготовку. Но что если участник урока не был достаточно прилежен в хедере, а отец не смог его подготовить самостоятельно или нанять кого-нибудь вне учебного заведения чтобы помочь сыну? Тогда юноша просто не поймет урок.

Многие наши читатели могут удивиться: а что там может быть такого сложного? Просто они привыкли к тому, что уроки Торы, всевозможные объяснения и «драшот», которые они читают и слушают, понятны им — интеллигентным людям. Но на уроке, о котором я говорю, анализируют глубины Талмуда и разбирают фундаментальные принципы, лежащие в основе разногласий между различными комментаторами. С одной стороны, это помогает ученику развивать аналитические способности, научиться смотреть на вещи через призму мудрости Торы и воспринимать информацию критически, а его ум становится более живым и подвижным. С другой стороны, если парень не понимает, о чем говорит преподаватель, если его непонимание усугубляется и становится хроническим, то это может привести к диссонансу между этим юношей и учебным заведением.

Совершенно естественно, что когда дети становятся светскими, то это воспринимается родителями как трагедия. Многие родители склонны винить в случившемся всевозможные внешние факторы, а не себя — и это тоже естественно. Но правда состоит в том, что если у ученика или ученицы начинается маленький кризис, а родители, в силу неопытности, неумения или различных жизненных неурядиц, не «подхватили» проблему сразу же, то этот маленький кризис будет прогрессировать и увеличиваться.

Если родители ребенка «баалей тшува» или «герим», которые получали образование в обыкновенной светской школе и нормальном ВУЗе, то они зачастую допускают серьезный просчет, ошибочно думая что религиозное учебное заведение отслеживает успеваемость учеников так же, как это было у них. Но очень часто это не так или не совсем так. Еще раз подчеркну, что речь здесь больше об учебных заведениях для мальчиков — у девочек ситуация получше, хотя и там тоже бывают варианты. По большому счету, между людьми, которые приобщились к Торе, и теми, которые выросли в религиозном обществе, нет такой уж принципиальной разницы. Просто мы, «баалей тшува», обычно наивнее и ведем себя слишком прямолинейно, поэтому многие из нас набивают себе много шишек, а религиозный с рождения, в силу «стажа» и воспитания, лучше понимает как практически жить по Торе и как правильнее вести себя в тех или иных обстоятельствах. В частности, он более умеренно, спокойно и уравновешенно ведет себя в отношениях с маленькими детьми и подростками, о чем я уже писал в предыдущих статьях. И все же, повторюсь, принципиальной разницы нет: самые грубые ошибки, регулярно совершаемые «баалей тшува», довольно часто допускаются и в потомственно религиозных семьях.

Диссонанс из-за ошибок родителей

К сожалению, даже если с учебой все нормально, это все равно ничего не гарантирует. Во многих случаях парень или девушка демонстрируют отличные результаты в ешиве или семинаре, их ставят в пример сверстникам, но вскоре они все равно отходят от Торы. И это самая сложная часть данной статьи. Я уже упоминал выше, что подобное случалось и в семьях величайших людей. И нельзя сказать, что великие отцы отошедших детей совершали систематические ошибки в вопросах воспитания — не только потому, что вся их жизнь была посвящена постижению мудрости и служению Всевышнему, но еще и потому, что они были крайне притягательными людьми в личном плане, и там, где они находились, царила особая атмосфера. По всей видимости, именно об этом идет речь в Вавилонском Талмуде («Эрувин» 13б), где приведены слова раби Йеуды а-Наси: «Я мыслю яснее своих товарищей потому, что видел раби Меира со спины. А если бы я созерцал его лицо, то мыслил бы еще яснее, как сказано: „Пусть будут глаза твои видеть учителя твоего» (Йешаяу 30:20)». А в Иерусалимском Талмуде («Бейца» 5.2) цитируются слова раби Йоханана и Рейш Лакиша: «Потому лишь удостоились мы знания Торы, что видели пальцы [ног] раби Йеуды а-Наси, выглядывающие из его сандалий».

Рав Йехиэль Якобзон, известнейший израильский специалист по воспитанию и работе с молодежью, рассказывал о том, как однажды он собрал «ношрим» чтобы обсудить с ними причины их отхода от Торы. Один из присутствующих на встрече сказал ему: «С твоими детьми подобного не произойдет, потому что я видел, как ты с ними играешь». Игра сближает людей, и понятно, что если отец проводит со своими детьми много времени за каким-то приятным занятием, то это помогает укрепить связь между ними. Я часто наблюдаю как дети приходят с отцом в синагогу — приходят так, как будто это некая привилегия, которой они удостоились, а не потому, что он их туда приволок за собой. Когда мне нужно объяснить людям этот момент в частных беседах, то я говорю что в очень многих интеллигентных семьях дети тоже вырастают интеллигентными людьми, потому что дома у этих детей царит соответствующая атмосфера: образование и культура в их семьях на самом деле важны сами по себе, считаются ценностью, и такое отношение к этим вещам от родителей естественным путем передается их детям — без жесткого давления и постоянного стресса. Это всего лишь небольшой пример, иллюстрирующий общий принцип. Пусть не все мы настолько притягательны как личности и интересны своим детям, но есть проблемы, которые можно исправить, и ошибки, которых можно попробовать избежать.

Существует целый ряд довольно понятных поведенческих моментов, которые можно записать в причины диссонанса, возникающего в семье между детьми и родителями. Часто бывает что отец или мать насаждают у себя дома соблюдение в несколько некомфортной, неприятной форме. Возможно, они просто зануды, которые постоянно напоминают детям как, когда и какую заповедь надо исполнять. Либо они слишком заняты собственной учебой, преподаванием или другими своими важными делами, и у них нет времени играть с детьми, гулять с ними, нормально общаться, в результате чего контакт с детьми ухудшается. Хотя именно хороший контакт — это тот канал, по которому вся Тора передается от родителей к детям: без качественного соединения передачи Торы быть не может. Верно и обратное: даже если требования у родителей очень серьезные и высокие, ребенок все равно может выполнять эти требования в полном объеме и делать все, как нужно, причем с охотой, потому что это зависит не от тяжести требований, а от способа их подачи. И обучение Торе, и приучение к соблюдению заповедей и к молитве, должны быть комфортны для ребенка.

Искушения

Написано что Всевышний не ставит человека перед искушением, которое тот не может преодолеть. Но когда человек непосредственно сталкивается с искушением, то его внутренняя духовная конструкция проходит проверку на прочность. Если отец парня учится в коллеле и в семье мало денег, и они не могут себе позволить большого количества вкусняшек и множества разных занимательных штучек, но при этом папа человек особых качеств, настоящий аристократ духа, и он соответствует тому образу «талмид хахама», о котором говорит Талмуд, — то понятно, что притягательная сила этого человека перекрывает тягу ребенка к развлечениям, шмоткам и т.д.

В современном светском обществе разрушение табу достигло исторического максимума: о самых интимных вещах и об извращениях говорят свободно со сцены и с высоких трибун. При этом одна из тех вещей, которые характеризуют харедимное общество — табуированность различных тем, сопряженных с нескромностью и пороками. В частности, удается избегать нескромности в рекламе: ее блокируют и не пускают. А вот реклама продуктов питания, одежды, всевозможных аттракций и путешествий распространяется совершенно свободно — ведь ничего запрещенного в ней нет. Появились низкопробные «кашерные» фильмы различных жанров (в основном детективы), снятые религиозными «киностудиями» с соблюдением алахических ограничений. В них никогда не фигурируют женщины, там нет реалистичных сцен насилия и даже присутствует какая-то мораль. Но для религиозного подростка, который должен посвятить свою жизнь служению Всевышнему (не имеет значения, станет ли он аврехом или пойдет работать), главным притягательным моментом в этом фильме будет являться не мораль, а небоскреб в Нью-Йорке, лондонский Биг-Бен, Эйфелева башня в Париже, дорогая машина, главный герой (успешный бизнесмен) или миллионы долларов, вокруг которых закручен весь сюжет.

Уже много лет в харедимном обществе ведется борьба против интернета, но она проблематична по двум причинам: 

1. Чисто технически, эта борьба изначально проиграна, поскольку современных мальчиков и девочек невозможно изолировать от внешнего мира полностью. На практике обыкновенный учащийся ешивы, который хочет воспользоваться интернетом, всегда найдет способ это сделать. Представим себе очень серьезную ешиву литовского образца в Иерусалиме. У ученика этой ешивы есть традиционная или светская бабушка из Аргентины, и она живет совсем недалеко от ешивы. А в квартире у бабушки есть большая плазменная панель с Ютубом и Нетфликсом. И парень с друзьями приходит к бабушке посмотреть кино, с вафлями и колой. Возможно у него нет такой бабушки, но точно есть возможность пойти в библиотеку с работающими общественными компьютерами и бесплатным быстрым интернетом. Страшный интернет классифицируется многими раввинами как «авизарайу де-орайот» — элемент разврата.

Некоторые важные раввины даже объявили обладателя айфона непригодным для свидетельства. Впрочем, директор одного из больших и очень харедимных хедеров Иерусалима пользуется по меньшей мере тремя айфонами, и он, конечно же, не один такой.

2. Безусловно, для соблюдающего человека пользование интернетом сопряжено с целым рядом рисков. Кроме просмотра запрещенных фото и видео еврей может наладить в интернете интимные отношения с людьми, которых без интернета он никогда не встретил бы. Кроме того, в интернете есть много контента, не связанного с развратом, но содержащего идеи, которые могут быть опасны для человека с неустойчивым мировоззрением (а многие молодые люди из религиозного мира, как ни странно, очень слабы в мировоззренческих вопросах). Впрочем, раби Йеошуа считал, что главная причина, по которой человек грешит, это плохие товарищи («Авот» 2.9), и большинство комментаторов этой мишны объяснили что нужно отдаляться от плохого товарища, потому что для человека естественно попадать под влияние ошибочных мнений и неправильных действий его друзей. А рав Элиэзер Менахем Шах говорил в этой связи, что самый плохой дом в духовном плане лучше, чем самое лучшее ешивское общежитие. Поэтому Интернет, конечно же, является проблемой, но не единственной — он проблематичен наряду со множеством других вещей, из-за которых человек может оступиться. Однако кампания по демонизации интернета превращает сеть и гаджеты в главную проблему поколения, хотя это не так. Ведь разглядывание нескромно одетых девушек на улице, посещение различных некашерных мест — все это, и многое другое может стать триггером «неширы».

Перекладывание ответственности на интернет не помогает справиться с «неширой», зато позволяет убеждать себя и окружающих, что все мы — раввины, преподаватели, родители — белые и пушистые. Мы все делаем правильно, просто появился этот ужасный интернет — прилетел вдруг такой огнедышащий дракон и все сжег, и теперь у нас есть «ношрим». Но на появление «ношрим» влияют и системные проблемы, и внешние факторы. И главную роль играют именно системные проблемы. Когда парень или девушка связаны со своей семьей, а преподаватель в ешиве или учительница в школе действительно талантливы и любят то, чем занимаются (а не просто взяты на должность по протекции) то влияние любых внешних факторов преодолимо.

Нужно понимать, что у отхода от Торы, как такового, есть собственный, самостоятельный механизм. В мире соблюдения Торы — в самой Торе, в пророках и т.д. — тема искушения присутствует постоянно: человек хочет соблюдать все, осознает что его жизнь «на ладони у Всевышнего», и что его действия должны быть именно такими, какими они должны быть с точки зрения Торы… и вдруг он сталкивается с искушением. Но каждый раз, когда человек не устоял перед искушением и нарушил Тору, он все равно продолжает жить по Торе — в общем и в целом. Он понимает, что совершенное им деяние противоречит жизненным принципам и правилам, продиктованным Торой, раскаивается в содеянном и хочет все исправить.

Представим себе даже далекого от Торы человека, который зарабатывает деньги честным трудом, и это неплохие деньги. Воровство не входит в его планы. И вдруг возникает ситуация, при которой он может взять чужие деньги, и никто об этом не узнает. И он берет эти деньги, а потом начинает думать о том, что взяв их, он обездолил другого человека, что это была чья-то пенсия или зарплата, на которую должна жить месяц целая семья. И он начинает переживать по этому поводу. Возможно, он даже вернет эти деньги, исправив содеянное.

Если бы я в качестве примера привел супружескую измену женатого мужчины, то это мог бы быть неудачный пример. Ведь если этот мужчина живет в такой системе моральных координат, в которой измена легитимна, то это не позволит провести аналогию с нарушением Торы — системы ценностей, в которой регламентированы все «можно» и «нельзя», и они хорошо известны соблюдающему человеку. То нарушение Торы, которое знакомо нашим читателям, выросшим вне мира Торы, на самом деле даже нельзя назвать «нарушением Торы» — это забвение Торы и отсутствие Торы как таковой. Именно поэтому мишна в трактате «Шабат» (7.1) говорит что тот, кто совершает много запрещенных работ в разные Субботы, потому что «забыл» о сути Шабата, обязан будет принести лишь одну жертву за грех нарушения всех этих многочисленных запретов (а не по одной жертве за каждый из них) — после того, как узнает, что совершенные им действия являлись запрещенными. Говорить о нарушении Торы евреями, оторванными от нее в нескольких поколениях, это все равно что рассуждать о том, почему коренной житель Новой Гвинеи не предпринимает активных попыток открыть счет в швейцарском банке. Когда наши книги рассказывают об искушении, они всегда говорят об искушении человека, убежденного что все, что требуют Тора и мудрецы, нужно обязательно соблюдать. А поскольку у еврея, помимо соблюдения Торы, есть и материальный аспект жизни, и этот аспект очень силен, то иногда материальные ценности могут взять верх над ценностями духовными, и человек может оступиться и нарушить.

Постепенный отход — не «нешира»

Существует некий путь постепенного отхода от Торы, который тоже имел место быть в еврейской истории, и который мы можем наблюдать сегодня, особенно в восточных общинах: папа — «талмид хахам», сын уже не «талмид хахам», но еще соблюдающий человек, внук соблюдает частично, но очень уважает Тору, правнук не соблюдает Тору, но все же немного ее уважает и т.д. Когда нет постоянного укрепления Торы, происходит постепенный отход от нее. Если эту печь регулярно не разжигать, то она остывает. Внешние факторы тянут вниз, но происходит подобный отход очень медленно и постепенно. Например, такая вещь как синагога исчезает из практики одной из последних: люди уже не соблюдают, но в синагогу по-прежнему иногда ходят. А еще делают бар-мицву, отмечают праздники и, возможно, не готовы связать себя узами брака, если он смешанный. Но когда мы видим парня, у которого отец раввин, и сам парень учился в ешиве, а потом в течение нескольких месяцев он полностью отходит от Торы и становится оппонентом Традиции — то это и есть «нешира», о которой мы говорим.

Эклеры

Итак, в еврейской истории было много волн отхода от Торы и возвращения к ней. И те, с кого начиналась очередная волна отхода, знали Тору сами, либо, как минимум, были сыновьями людей, знавших Тору. Прошли столетия, и все идолопоклоннические культы Средиземноморья исчезли из человеческой практики, от них остались лишь какие-то изображения, памятники архитектуры и письменности. Всевозможные религии, идеологии и мировоззренческие системы утратили прежнюю привлекательность.

Сегодня тоже есть искушения, хоть и попроще, поэтому мы снова видим, как падают «спелые плоды». Написано, что наши предки поклонялись идолам лишь для того, чтобы разрешить себе публичный разврат («Санэдрин» 63б), и если подумать, то в конечном счете все сводится к желанию позволить себе то, что нельзя — освободиться от «ига Небес», а остальное лишь декорации и оправдания.

Рав Моше Шапиро как-то раз сказал, что нынешняя форма отступничества может быть определена одним словом: «ощущение». Т.е. человек чувствует что ему «кайфово», и на этом, собственно, все: ему чужда идея служения, больше не нужно рассуждать об истине, о справедливости, искать правду, потому что это не имеет ни значения, ни ценности. Если ему кайфово, то все — никакая Тора ему теперь не нужна.

Когда-то давно развлечения были уделом состоятельных людей, а сегодня жизнь изменилась, и любой человек, даже не слишком переутруждаясь, может позволить себе неплохо существовать и развлекаться, а индустрия развлечений рада предложить ему все новые и новые опции.

Есть такой деликатес — эклер. Это популярное пирожное с кремом, которое многим нравится. В переводе с французского слово «эклер» означает «вспышка». Еврейский народ прошел через многие испытания. Волны, которые накатывались на нас, всегда приносили с собой что-нибудь очень сильное и притягательное. И сейчас на нас идут широким фронтом всякие вещи, не виданные ранее: обилие зрелищ, скорость и легкость передвижения, разнообразие продуктов питания, доступность вышеупомянутых развлечений и, конечно же, полное раскрепощение нравов и вседозволенность. В общем, мы имеем дело с «эклерами» — в широчайшем смысле этого слова.

Кризис системы и «тшува»

Сегодня сложилась парадоксальная ситуация, поскольку мы наблюдаем два совершенно противоположных тренда. С одной стороны, углубляется кризис внутри религиозного общества, в мире ешив. Этот кризис не охватывает всех, но затрагивает довольно широкие массы молодежи. Он выражается в повышенном интересе многих учащихся ко всему тому, что находится «за пределом»: к попсовой музыке (совершенно нескромной и, к слову, в основном низкокачественной), к футболу — к самым разным вещам, которые являются совершенно неприемлемыми с т.з. базовых устоев этого общества. Ну не может раввин-талмудист интересоваться результатами Еврокубка — не потому, что запрещено, а потому что это невозможно: Еврокубок существует в какой-то другой вселенной, с которой этот раввин никак не связан. А потом выясняется, что сын или внук раввина прям-таки болеют за «Реал Мадрид» или «Манчестер Юнайтед»! С другой стороны, если смотреть на ситуацию в еврейском народе в целом, то мы увидим что масса людей приобщается к Торе, причем делают они это очень по-разному. Скажем, в соцсетях, у светских блогеров входит в моду соблюдение Шабата. Растет интерес к изучению Торы, в различных форматах и на различных площадках, появляются кружки и новые уроки, и хотя чаще всего это какой-то полусветский «лайт-вариант», но, тем не менее, это все же не реформизм — речь именно об изучении Торы. Недавняя подача законопроекта об уголовном преследовании взрослых, которые помогают подросткам знакомиться с иудаизмом и делать «тшуву», привела к тому что тысячи людей, многие из которых совершенно не похожи на соблюдающих евреев, начали выкладывать в сеть собственные фотографии, а также фото своих детей — в талитах и тфилин, с молитвенниками и другими святыми книгами. Самые разные люди, в т.ч. известные артисты, спортсмены и ученые, возвращаются к Торе, начинают соблюдать.

Заключение

Очень часто современные религиозные люди, сталкиваясь с «неширой» и слыша от самих «ношрим» всевозможные нападки на религиозное общество, на саму Тору, на пророков и Талмуд — весь этот большой набор аргументов против еврейской традиции и образа жизни — отвечают: «Нет, это все отговорки». И действительно, это отговорки, потому что на самом деле человек просто хочет освободиться от бремени и ищет себе оправдание.

Молодой человек хочет раскрепоститься изнутри, а снаружи его поджидают всякие соблазны и объекты страсти. Чтобы затормозить «неширу» и обратить ее вспять, необходимо вести войну: в учреждениях, на улице, но в первую очередь — в семье. Это война, которая ведется за сердце. У парня или девушки должна быть личная связь с Торой, очень теплые и положительные эмоции в отношении Торы. А внешняя сторона — то, насколько кашерно человек одет и даже то, насколько много правильных книг он прочитал — безусловно важна, но совершенно не является залогом победы на этой войне.

Поэтому дам важный практический совет. И «баалей тшува», и «настоящие» религиозные могут думать что дети идут учиться в святое место, а на самом деле в учебном заведении существует неоднозначная реальность, и очень часто сын или дочь не решаются прийти к родителям и рассказать, что там происходит. Например, сын, который должен в данный момент находиться в ешиве, пошел с друзьями смотреть кино в городскую библиотеку, а папа считает что интернет это абсолютный запрет (хотя фильм может быть далеко не худшим из того, что случится с его сыном). Если папа откажется от своего «святошества» и начнет разговаривать с сыном и его друзьями более открыто, он утратит красивый образ серьезного религиозного человека — настоящего цадика (которым он, в принципе, и является), но выиграет в отношениях со своим ребенком.

Родители могут начинать давить, а это всегда плохо. Необходима сердечность — то, что рав Якобзон называет «атная хиювит» («позитивная обусловленность»): все, что связано с религиозными моментами, должно быть приятным и классным. И если ребенку трудно учиться в ешиве, то ему лучше освоить профессию, чем оказаться нигде и ни с чем, у разбитого корыта (и, кстати, неуспех в учебе, на самом деле, не всегда является следствием отсутствия способностей).

* * * В данной статье я ставил перед собой задачу объяснить «неширу» по сути и провести исторические параллели. Что касается превращения «ношрим» в тему, активно продвигаемую в медиа и поп-культуре в качестве очевидного элемента атаки на еврейский религиозный мир извне, со стороны «прогрессивного общества» — то это отдельный вопрос, который я планирую, с Б-жьей помощью, осветить в своем следующем тексте для «Мира Торы».